 Современные войны ведутся не за территории, а из-за милитаристского мышления западных лидеров. Рецепт — глобальное разоружение, считает экс-директор МАГАТЭ Ханс Бликс
Шведский политик и дипломат Ханс Мартин Бликс, безусловно, культовая фигура для российских журналистов наравне с Мохаммедом эль-Барадеем. В 2000-е и 2010-е годы, в период скромного внимания россиян к международным событиям, эти два бывших генеральных директора МАГАТЭ часто становились героями новостных выпусков и газетных статей. Казалось, нет более важной новости для страны, чем очередной визит инспекции атомщиков в Ирак или Иран в поисках мифического ядерного оружия. А пресса придумывала все новые и новые формулировки для описания событий с неоригинальным результатом.
Диалог о радиоактивном пеплеКонфликт между Россией и западным миром актуализирует угрозы глобальной ядерной катастрофы. Но возросшие риски дают удобную платформу для восстановления диалогаПетр Скоробогатыйчитать ...
Бликс возглавлял МАГАТЭ шестнадцать лет, уступил пост Барадею в 1997 году, но потом вернулся к работе во главе Комиссии ООН по наблюдению, контролю и инспекциям (ЮНМОВИК) за вооружениями в Ираке. Как вы помните, оружие массового уничтожения (ОМУ) так и не нашли. Но американцы Саддама Хусейна не пощадили, а страну ввергли в средневековье, по сей день возлагая десятки тысяч жизней иракцев на алтарь своих геополитических амбиций. Бликс, к слову, сделал все возможное, чтобы не оставить действия США без справедливой оценки. Он возглавил так называемую комиссию Бликса и представил в ООН доклад с критикой администрации Джорджа Буша.
— Господин Бликс, чувствуете ли вы некоторое удовлетворение по итогам своей карьеры? По многим пунктам повестки того времени вы оказались правы, например в том, что касается отсутствия ОМУ в Ираке.
— МАГАТЭ всегда старалось быть организацией, которая занимается техническими проблемами и не зависит от политики. К сожалению, наша работа была политизирована некоторыми субъектами, в частности Соединенными Штатами. Мы старались этого избежать, но на тот момент это было невозможно. Некоторые политики и страны пытались повлиять на МАГАТЭ таким образом, чтобы наши технические отчеты соответствовали их политическим целям.
В общей сложности мы провели 700 инспекций на 500 различных объектах. К нам поступало много информации, в том числе разведданные, но ее приходилось всегда делить надвое. Кстати, США и Великобритания настоятельно рекомендовали нам провести инспекцию на конкретных объектах, их было свыше трех десятков. И там мы тоже ничего не нашли. Мы отправили результаты и в Нью-Йорк, и в Лондон, повысили уровень их скептицизма, но войну не остановили.
К слову, британская комиссия Джона Чилкота (в 2016 году она опубликовала доклад с разгромной критикой действий разведки и решения властей Великобритании поддержать вторжение в Ирак в 2003 году. — «Эксперт») работала с отчетами МАГАТЭ и подтвердила, что США и Великобритания должны были прислушаться к нашим выводам и не начинать войну.
— Не кажется ли вам, что эти американские игры с искаженной реальностью отчасти и привели к деградации статуса глобального гегемона и к разрушению концепции однополярного мира?
— Отчасти именно так. Но дело в том, что мы потихоньку отходим от однополярного мира не потому, что США стали в экономическом или в военном плане слабее, отнюдь. Просто есть страны, с которыми сейчас тоже приходится считаться, которые развиваются и очень хорошо себя показывают. Например, Китай, Индия, Бразилия.
Правительство Барака Обамы повернуло в сторону Азии. Это говорит о том, что США хотят остаться мировым игроком, сверхдержавой. Они пересматривают свою политику, начинают считаться с крупными странами, которые находятся, в частности, на востоке. Я, кстати, боюсь, что в долгосрочной перспективе возможны серьезные конфликты в Азии.
— Между Западом и азиатскими государствами?
— Ну и, в частности, между США и Китаем. Поскольку Китай сейчас тоже практически сверхдержава, и вы сами понимаете, что есть страны, которые будут вставать на сторону либо одного, либо другого игрока. Ситуация неясная, неизвестно, что произойдет в будущем. Вот Филиппины сейчас заявили о некоем отчуждении от США. И Малайзия тоже занимает нейтральную позицию, что США не вполне устраивает. Много поводов для конфликтов.
Конфликты из-за оружия
— Господин Барадей говорил, причем неоднократно, что существует черный рынок ядерных технологий. А что сегодня, идет ли торговля?
— Разумеется, такой рынок существовал: мы все знаем пакистанского ученого, который поставлял ядерные технологии Ирану, Ираку и Ливии. Не знаю, насколько этот черный рынок активен сегодня. Но я хочу остановиться на двух популярных заблуждениях. Во-первых, говорят, что после распада Советского Союза система контроля была не на лучшем уровне, поэтому было очень много ядерного материала, который фактически или предположительно покинул территорию бывшего СССР. Однако большая часть того материала оказалась подделкой. Например, активно продавалась так называемая красная ртуть, хотя это просто фальшивка. И сейчас уровень контроля в России уже совершенно другой. Поэтому не стоит бояться, что какие-то ядерные материалы покинут территорию вашей страны.
Во-вторых, предположение, что многие страны занимаются нелегальным распространением ядерного оружия, — это сильное преувеличение. Государства сейчас очень четко соблюдают правила договора нераспространения ядерного оружия, вообще отказываются от него. Это правда.
При этом некоторые считают, что опасность исходит именно от тех стран, у которых пока нет ядерного оружия, поскольку они стремятся им обладать. Хотя мы прекрасно знаем, что реальная опасность — это 15 тысяч боеголовок, которые находятся в распоряжении стран мира, обладающих ядерным оружием.
— Не усилилось ли это ощущение ядерной опасности в последний год, когда отношения между Россией и США серьезно ухудшились?
— Действительно, сейчас ситуация хуже некуда. Ведь, по сути, даже непонятно, почему страны ссорятся, в чем предмет раздора. В мировой истории все войны начинались из-за территории. Правители говорили: «Я хочу вот эту территорию захватить» или «Эта граница проходит неправильно». Но сегодня мир эволюционировал и изменился, границы стабилизировались.
Мне кажется, сегодня все конфликты происходят не из-за территории, а из-за того, кто, где и какое оружие имеет и может потенциально угрожать соседу. Именно поэтому страны высказывают претензии оппонентам: вы располагаете такими-то видами вооружения вот здесь, в таком месте и в таком количестве. Вы нам угрожаете. Это только милитаристское мышление, в рамках которого возможны рассуждения о том, что произойдет, если Россия вдруг решит вернуть себе прибалтийские государства. А потом, невзирая на неминуемый военный ответ НАТО, захочет вернуть Польшу, Чехию, Словакию и Венгрию. Но какова вообще вероятность, что Россия на это пойдет? Все эти разговоры бытуют только в кругах закоренелых милитаристов.
— У них есть повод, Россия вернула Крым.
— Конечно, Россия своими действиями нарушила указания Совета Безопасности ООН, это понятно. Но это особый случай, по многим причинам. И это никак не повышает вероятность того, что Россия вдруг захочет вернуть себе страны восточного блока. На Западе очень часто и очень много тиражировали заявление президента Путина о том, что распад Советского Союза был самой большой геополитической катастрофой за прошедшие несколько столетий. Но из этого не стоит делать выводы, что президент Путин будет пытаться восстановить Советский Союз всеми возможными средствами. И тем более это не повод для нового конфликта между ядерными державами.
Будущее мирного атома
— Хотелось бы узнать ваше мнение о развитии мирной атомной энергетики. Очень многие не видят за ней будущего.
— Мне кажется, что сейчас мы находимся в опасной ситуации. В атмосферу выбрасывается избыточное количество двуокиси кислорода и других парниковых газов. Поэтому нам нужно использовать все секторы энергоснабжения, включая мирный атом и возобновляемые источники энергии.
Существуют, конечно, противники мирного атома в Германии, в Австрии, в Швеции и в России тоже. Они боятся мощной силы, которую нельзя увидеть, почувствовать, осязать. Хотя есть приборы, которые прекрасно измеряют уровень облучения или радиации, чтобы контролировать процесс.
Неделю назад я был в Чернобыле и видел саркофаг, четвертый блок, который пострадал от взрыва. Вот этот реактор типа ВВЭР — водо-водяной энергетический ректор, который, собственно, пострадал тогда и вызвал катастрофу, — был произведен еще во время Советского Союза. Такие реакторы больше не производятся. Сейчас используются совершенно другие системы безопасности, которые не допустят повторения чернобыльской аварии.
— Но ведь проблемы на атомных объектах до сих пор не редкость. Вот это пугает.
— Конечно, негативную роль играл и человеческий фактор, скажем, обычная халатность. Например, случай с Мурманском, где ядерное топливо с подлодок утилизировалось таким образом, что возникали проблемы. Иногда происходят ситуации и в США, и в Японии, которые опять-таки заставляют задуматься о системе техники безопасности и о введении более совершенных мер. К счастью, люди учатся на своих ошибках.
— А как быть с природными катаклизмами? Когда не помогает никакая техника безопасности? Вспомним аварию на японской АЭС «Фукусима»…
— К сожалению, в случае с «Фукусимой» это был недостаток и недоработка в управлении и в системе техники безопасности, потому что там отсутствовали клапаны, которые могли бы справиться с перегрузкой в системе давления. Это наши официальные выводы. Есть необходимость в сильных нормативно-правовых органах, которые действовали бы независимо от правительства. В Японии, к сожалению, эти органы не справлялись с поставленной задачей.
— В таком случае возникает запрос на появление наднационального атомного суперведомства, типа МАГАТЭ, которое могло бы на себя взять и вопросы с безопасностью, и гарантировать мирный характер иранской программы, и не допустить катастрофы на украинских АЭС.
— Государства не хотят, чтобы существовали регулирующие органы, которые оказывали бы давление, заставляли бы проводить проверки лицензирования ядерных реакторов и поставляемого топлива. Но, разумеется, необходимость в таких органах на наднациональном уровне существует. К сожалению, многие правительства не готовы уступать понятным требованиям международного сообщества. И это тормозит развитие мирной атомной энергетики.
Петр Скоробогатый
|
